Автор - Николай Криницын, Первоуральск

Средний Урал.

Река Чусовая.

- Вы Приехали со Среднего Урала? Вам понравились удивительные места на реке Чусовой? Как, вы не были на Чусовой? В таком случае, доложу я вам, Средний Урал вы не видели!

Река Чусовая голубой лентой своего русла опоясала практически весь Средний Урал и пересекла с востока на запад Уральский хребет. Исток реки Полдневая Чусовая происходит из озера Сурны, Челябинской области. Почти посередине, между городом Полевским и посёлком Полдневая, в Полдневую Чусовую впадает река Западная Чусовая. В результате слияния двух речек, получается река Чусовая, о которой пишется этот рассказ. Обо всём этом Кир узнал, взглянув на карту. Он так же заметил, что описываемая здесь река имеет множество притоков и впадает в реку Кама, которая является притоком Волги, а стало быть всё это находится в России. Интерес его удвоился, когда он сообразил, что в карты можно не только играть, но и смотреть! Второе ему показалось более интересным. Наверное поэтому, уже много лет подряд Кир выбирается, насмотревшись в карты, на лоно природы, хоть раз в году.

К истокам.

Около полудня Кирилл встретился с Володей на развилке дорог у села Курганово. Володя приехал из Екатеринбурга, Кир из Первоуральска. Их транспортными средствами на сей раз были велосипеды. Трёхсуточный маршрут был намечен к истокам рек Западная Чусовая и Полдневая Чусовая. Месяц май вступал в свои права. Снег растаял даже в сени лесов, и первая нежная зелень лугов и распускающаяся листва деревьев радовала глаз путников, одичавших за долгую уральскую зиму в сером однообразном уюте.

Километры пути оставались позади. Ноги крутили педали. Колеса весело шуршали по асфальту. Солнце дробилось в спицах на сотни маленьких радостных солнц. Свежий ветер ласково дул в лицо. Рядом по дороге с ревом проносился моторизованный транспорт, обдавая путников выхлопом сгоревшего бензина и пыли. К вечеру, отмахав более сотни километров, они добрались до посёлка Полдневая, который образовался по обоим берегам, поросшими густыми зарослями ольхи и ивы, неширокой, но многоводной бурной речки, и остановились на ночёвку у знакомых.

Река Полдневая Чусовая уже освободилась от оков льда и резвилась мутными водами весеннего половодья. В тени на склонах крутых берегов ещё белел не растаявший снег, а кусты вдоль берегов уже начали распускать первые сочно-зелёные листочки и были покрыты как бы зелёной дымкой. Трава пробивалась сквозь примятые снегом жухлые прошлогодние заросли стеблей изумрудной зеленью на опушке тёмно-зеленеющего соснового бора, растущего чуть поодаль, на пригорке левого берега реки.

Отдохнув и позавтракав, с утра друзья оседлали велосипеды и продолжили свой путь.

После деревни Кладовка асфальт кончился. Дорога пошла на спуск, и, объезжая разлившиеся по всей дороге лужи, разбрызгивая весеннюю грязь, велосипедисты катились вперёд до самой долины истоков реки Западная Чусовая. В этом месте, несмотря на весенний разлив, густая сеть ручейков была немноговодна, и они без каких-либо проблем преодолели их – где по мостику, а где вброд по перекату. В истоках речки места заболоченные, густо поросшие чахлым лесом, кустарником и болотным высокотравьем.

Дальше, повернув на юг, дорога пошла в гору. Крутить педали по песчаной насыпи стало труднее, а через несколько километров практически невозможно. Насыпь дороги пролегла вдоль болота заросшего густым кустарником. По глубоким колеям, весело журча, струились навстречу весенние ручейки. Несколько часов, таща рядом с собой нагруженные велосипеды, друзья в пешем порядке медленно поднимались по дороге в гору. Вверху снег ещё не растаял. Колеса велосипедов норовили, соскользнув со склона обледеневшей дороги, провалиться в глубокую снежноводяную колею, цеплялись за кромки колеи педалями, что ещё больше затрудняло их передвижение вперёд и требовало немалых физических усилий. А солнце уже медленно перешло в западный сектор. Сколь бы не долог был подъём, но как и любой путь, он рано или поздно всегда заканчивается. Согласно данной аксиоме, друзья поднялись на заснеженную вершину водораздела. По причине весеннего бездорожья ещё несколько километров продолжали пешочком спускаться с горы, пока не появилась возможность вновь оседлать своих «коней».

Спуск с горы:

Быстро вращаются колёса. Ветер свистит в ушах. Серая лента дороги стремительно надвигается и исчезает сзади. Впереди открываются новые просторы. Стена леса по обочинам дороги, мелькая, остаётся позади. Кир сливается с велосипедом. Они сейчас одно целое. Велосипед вибрирует, трясётся, несясь по «улучшенной грунтовке», а Кир, пытаясь придать ему уверенность, удерживает его, успокаивает, показывает наилучший путь. Велосипед его слушается. Он в нём уверен. Сейчас у них единое сознание, единые органы движения. Один продолжение другого. Устремляясь вперёд, они доверяют друг другу. Любое движение вперёд, любое открытие новых горизонтов немыслимо без доверия. Если они забудут друг о друге, если кто-то почувствует вдруг себя главным, умным – самым-самым, то сразу всё рухнет, произойдёт непоправимое, и все пострадают. Такова жизнь, таковы её реалии, и по-другому быть не может и не должно. Всё другое – это уже не жизнь, а либо борьба за выживание, борьба за лучшее место под солнцем, либо ещё хуже – борьба с жизнью, остановка, смерть. Чем дальше мы желаем продвинуться вперёд, сколько бы нас ни было, где бы мы все не находились, независимо от того, кто из нас кто, тем больше нам необходимо доверять и быть уверенными друг в друге. Это ещё одна аксиома.

Володя догнал Кирилла на горизонтальном участке, и они катились дальше по пустынной дороге, обмениваясь друг с другом дневными впечатлениями. Грунтовка вывела их на шоссе, соединившее города Верхний Уфалей и Нязепетровск. Велосипедисты повернули на восток. Дорога снова пошла на подъём. Утомлённые путники продолжали крутить педали по Уральскому хребту в сторону города Верхний Уфалей, да присматривали место для предстоящей ночёвки.

Ночь заставила их прервать путешествие. Заночевать пришлось на самой вершине водораздела. Миновав обочину дороги, они вошли в лес. Проваливаясь по колено в снежные сугробы, отыскали подходящую полянку, на которой, утоптав снег и подложив пихтовый лапник, поставили палатку. Велосипеды, удобно воткнутые колёсами в сугроб, дополнили картину лагеря. Как неожиданны порой весенние контрасты! Там, двести километров севернее, уже вовсю благоухает май, а здесь в лесу, на высоте всего-то пятьсот метров над уровнем моря, ещё мартовский пейзаж!

Друзья сидели у костра и вели неспешную беседу. Им вместе довелось пройти не один поход, прошагать сотни километров, съесть не один мешок сухарей, провести бок о бок не одну ночь в безлесной зоне гор в сорокаградусную зимнюю стужу, переболеть горняшкой, повисеть на перильной верёвке над бездной, истоптать не один десяток перевальных гребней и горных вершин. Немало походили они по Уралу, были на Кузнецком Алатау, тропили лыжню в Саянских горах. Да где ещё не бывали наши друзья… Разве перечислишь всё, куда заводила их крутая кочевая тропа. А сегодня они снова вместе, сидят у ярко горящего костра, допивают котелок чая и вспоминают минувшие дни.

Май 1999 г.

Сплав по Чусовой.

В среднем течении река Чусовая уже непохожа на узкую бурную речушку в верховьях. От посёлка Коуровка до города Чусовой долина реки своеобразна и живописна. Стремительный поток воды на перекатах сменяется глубиной и покоем плёсов. Простор широких долин ограничивают поросшие тайгой теснины крутых берегов и высоких скал, отражающихся в зеркальной воде омутов. Дома деревень и посёлков, основанных в живописных долинах, глядятся фасадами в воду. Поля и луга зеленеют по берегам. Множество притоков речек, ручейков и родников вливаются в воды реки. Галечные косы удобны для дневного отдыха и купания. Именно эту часть реки облюбовали туристы. Река годится для сплава на любых видах туристских плавсредств.

По Чусовой Кирилл сплавлялся в этот раз на байдарках. (Туристская байдарка – это сборно-каркасное гребное судно водоизмещением до двух тонн.) Его лоцией являлась книга «По Чусовой» братьев Постоноговых.

Сойдя с электрички на станции Коуровка, группа миновала железную и шоссейную дорогу и по сельской улочке подошла к берегу реки, где на полянке собрали байдарки, и опустили их на воду. Загрузив в байдарки всё необходимое, неспешно выплыли на стремнину.

Далее воды реки понесли их вниз по течению. Первыми препятствиями на пути явились мост через реку и узкий бурный прижим к левому берегу, после которого киль байдарки пересчитал камушки отмели. На правом берегу открылась панорама зелёной долины и первые каменные утёсы, за которыми появился купол церкви, построенной в 1805 году на крутом скалистом берегу реки. Через реку к церкви перекинут незатейливый навесной мост. Дальше река круто повернула направо и через пять километров вниз по течению они наблюдали ту же церковь – вид сзади.

На левом берегу реки напротив церкви, должно быть для альтернативы, подобно вертепу, расположилась турбаза «Коуровская», из которой уходят на Чусовую плановые туристы, собранные по разным причинам, из разных городов страны, в косяки под руководством инструкторов. Собачьи ребра – так называются скалы, над которыми виднеются с воды крыши корпусов турбазы. Русло в районе турбазы преграждает временный мостик, который сносит при каждом весеннем половодье, и который является ещё одним препятствием для сплава неорганизованных.

Миновав поворот реки и перекат, ребята по-настоящему взялись за вёсла. Появилось желание наконец-то размяться и миновать плёс. Правый берег становился всё круче, и лодки прошли под мрачной сорокаметровой стеной Георгиевских скал. За камнем Часовым поступило предложение выйти на сушу. Участники спешились (если можно так выразиться) и вышли на лужок зелёной полянки. Разожгли костёр. Набежала тучка, и с неба закапал дождик. Они сидели у костерка. Был то ли поздний завтрак, то ли ранний обед. Врач-анестезиолог Жора достал кайф. Ему ассистировали его коллеги – два Димы и врач-психиатр Володя, а присовокупились все остальные. После небольшого … «врачебного консилиума» «небо прояснилось». Стало тепло и уютно. Друзья снова сели в лодки, и весёлая струя воды, подхватив судёнышки, понесла их дальше. Снова появилось солнышко. Обмытые листья и травы вспыхнули миллионами маленьких солнц, а диск светила отразился в недвижимой воде омута плёса у камня Левинский.

Проплыли деревню Каменка. На левом крутом берегу промелькнули останки бутафорского острога, сработанного когда-то для съёмки фильма, а ныне наполовину разобранного дачниками да турьём на дрова. На берегу, расположившись на большой поляне, оставив недалеко от себя свои авто, турьё на костре из брёвен острога жарило шашлыки и полоумными пьяными взглядами взирало на сплавляющихся, тыча пальцами в их сторону.

После этой встречи группа молча шла до большого острова, поросшего тополями. Обойдя остров по правой протоке, слева открылась широкая панорама полей Нижнего села. На левом берегу реки возвышались обезглавленные полуразрушенные, сгоревшие и до нельзя разграбленные останки церкви. Других подобных сооружений на Чусовой нет. Это здание, выполненное в стиле классицизма в 1855 – 1860 годах, могло бы явиться памятником архитектуры деревянного зодчества средины ХIХ века. Могло бы! (Нам нужна наша история, наша культура?)

За селом днище лодки снова скребнуло по дну на перекате. Течение ускорилось в узкой горловине русла, и байдарки вынесло на камень-боец Шайтан. Правые вёсла судов пришли в движение, и струя, подхватив лодки, понесла их вперёд.

Плавно струятся воды реки, ограниченные берегами. Денно и нощно, беспрестанно несётся поток воды вниз по руслу, шлифуя и перемалывая камни дна, размывая берега и промывая себе дорогу. Река живёт своей жизнью. Много повидала река на своём веку. Много прошло событий на её берегах. Да не расскажут уже об этом её воды. Дважды в одну воду реки не войти. И остаются на берегах только небольшие отметины как память о прошедших событиях, а в памяти людёй остаются только рассказы и легенды, передаваемые из уст в уста. Да и то – правда ли? – ведь вся история написана победителями. А новая и новая вода видит только то, что есть здесь и сейчас, и от существующего положения решает все свои проблемы. Река не превратилась вконец в грязную сточную канаву, и даже очистилась за последние годы. Очистилось русло реки от безобразных мазутных ошмётков, плывущих по воде, подымаясь со дна. Это было в семидесятых, в начале восьмидесятых годов. В настоящее время сгнили топляки брёвен после долгих лет молевого сплава леса. Всё реже покрывается русло реки белыми косяками плывущей кверху брюхом отравленной рыбы. Хотя воду из реки пить ещё нельзя, не смотря на то, что цвет воды ещё зелёно-коричневый, рыба в ней уже начинает появляться. И это радует!

Радует то, что река живёт! Живёт, невзирая на головотяпство победителей! Радует то, что есть кому ещё жить в гармонии с природой, а значит хоть что-нибудь может сохраниться для наших потомков.

Но ведь если мы хотим выжить, то наше сознание, так же как и река, должно очистится от скверны рваческой и потребительской идеологии, от ошмётков зависти и жадности, осевшей на дне, осквернённых и отравленных совково-прозападнической цивилизацией душ. Просто грамотным и образованным быть крайне недостаточно. Экологически опасное производство и средства массового уничтожения человечества создали далеко небезграмотные люди ради «великой цели». А нам когда-нибудь должно будет вернуться к чистым истокам своего прошлого, к своей природе – к любви и доверию ближнему. Для этого души должны неустанно трудиться и очищаться подобно водам реки. Иного выбора нет.

А тем временем лодки проплыли мимо камня Манькова и камня Сенькин. Друзья шли, любуясь каменными плитами камня Висячего, после которого, слева на повороте реки, показался камень Сокол. Далее русло реки как бы остановилось в своём течении на просторах плёса. Гребцы не навалились на вёсла, а встали борт к борту, соорудив импровизированный большой плот. Так было легче передавать ёмкости, наполненные жидкостью, и продукты для … «питания». Пока они предавались чревоугодию, течение реки медленно и верно вынесло их к камню Когчага, и «эскадра» прошла торжественным маршем вдоль деревни Трёка, которая живописно расположилась на берегу Чусовой в устье реки Трёка. Миновав невысокий, но своеобразный камень Ёршик на правом берегу реки, подошли к большой поляне, возле которой возвышался камень Боярин, густо поросший хвойным лесом. Поляна – место для плановых стоянок организованных туристов. Как правило, такие места изрядно вытоптаны и завалены мусором. Дров для костра в радиусе двух километров там нет. Пошли дальше, присматривая поляну для ночлега. Полянка нашлась перед камнем Гребешки.

Лучи низкого заходящего солнца ещё искрились на волнах переката, когда первая байдарка причалила к берегу и уткнулась носом в отмель. Течение подхватило корму и поставило лодку параллельно берегу. Кирилл с Володей вышли на сушу. Другие байдарки повторили маневр. Без говорильни и демагогии участники приступили к устройству лагеря. Всё барахло и сами байдарки, очутились на берегу. К берегу не пристала только одна байдарка, в которой находились два Димы. Пока расчищали поляну, разводили костёр, заготавливали дрова, устанавливали палатки, к берегу подошло долгожданное судно, с командой, мокрой с головы до пят. Дело пахло происшествием, и охочие до получения информации из первых уст (а таковыми оказались все, без исключения), уже брали интервью у «героев» приключения. Димы запираться от признаний и интриговать народ не стали, так как в этот вечер ещё никто не вспотел, а мокрая одежда предполагала действие.

- Да вот, жидкости-то мы употребили изрядно, а остановок маловато. Вы все вперёд дёрнули. Мы за вами. Торопимся. Причаливать к берегу и останавливаться уже не хотелось…, а на клапан давит. Душа, как известно, находится под мочевым пузырём… и так мне тяжело на душе-то стало… Ну, думаю – не доеду. Вот я Димычу и говорю: «Ты порули, а я душу облегчу по малому». Димыч смотрит вперёд, не оглядывается… рулит. Хорошо рулит. А я, не мешкая на корме, стало быть, в полный рост, как под забором. Только я… Да кто её знал, что она такая вёрткая! В общем качнулась байда под ногами… выныриваю… Димыч уже не рулит… весло в руке… а из воды только голова торчит… я ему кричу: - «держи байду! Уплывёт!», а сам тем временем и в воде продолжаю начатое. Так уж прижало, что терпеть больше сил нет! А он меня так назвал… а как – я вам не скажу! Ну а дальше, как обычно… Шмотки повылавливали. На отмели воду из байды вылили и к народу на свидание, стало быть, быстро-быстро… А вот вы нас уже встречаете!

Дима закончил повествование, встал в полный рост… хотел шагнуть на берег и… злополучный экипаж повторил водные процедуры.

Димки вынырнули с большими круглыми от удивления и ничего не понимающими ошалелыми глазами, пустили из ртов фонтанчики воды… заматерились.

Народ упал, а дрожащие от холода Димки вытаскивали мокрые шмотки и байдарку на берег.

В тёплой компании у костра решается множество житейских, а зачастую и жизненных проблем. Шмотки просохли, озноб прошёл, и жить стало хорошо, а жизнь хороша. Уже ночью друзья расползлись по своим палаткам, занырнули поглубже в спальники и очутились в крепких объятиях сна.

Утро было свежее и солнечное. Пока собирались и завтракали, солнце поднялось высоко, согрело землю, обсушило росистую траву. Лодки спустились на воду. Экипажи заняли свои места. Тронулись. (Заметили психиатры). Весла оставляли круги на глади воды. Махать веслом было легко и приятно. Обойдя остров правой протокой, мы плыли и любовались каменными изваяниями скал, чередующихся на берегах реки. Вдали остался величественный камень Сибирский, камень Курочка, наклонный 35 метровый забор камня Заплотного. После камня Заплотного отдыхающие увидели галечную косу – место для отдыха и утреннего купания. «А почему бы и нет», - подумали они и высадились на пляж.

В начале июня вода в реке не кипяток, но тело обжигало, придавая бодрость и радость движения. Окунувшись в студёные воды реки, хорошо выскочить на берег, бухнуться на нагретый солнцем песок отмели и, широко раскинув руки, лежать на горячем песке, наслаждаясь теплом и покоем.

После небольшого расслабона байдарки вновь встали на воду, и группа пошла вперёд, оставляя за собой пройденные километры и чудесные пейзажи прибрежного ландшафта. Русло реки вынесло лодки к камню-бойцу Винокуренному. Сорокапятиметровая стена, вытянутая вдоль берега на четыреста метров предстала перед взором. Байдарки пристали к берегу, и участники сделали радиальный выход наверх. Сверху долина реки увиделась совсем по-другому. На востоке излучина реки опоясывала лесной массив, который зелёным ковром уходил вдаль до горизонта, скрывая русло. На западе отчётливо просматривался дальнейший маршрут. На севере раскинулся широкий простор изумрудных полей, а за полями, в густой зелени тайги синела на горизонте вершина горы Сабик. И повеяло широким простором под голубым куполом высокого неба в барашках белых полуденных облаков, и открылась далёкая даль, и легкий тёплый ветерок принёс еле уловимые запахи цветущих полей со струёй чистого летнего воздуха.

Они спустились к оставленным на берегу лодкам и продолжили своё путешествие.

За деревней Курья, перед посёлком Староуткинск посреди реки есть заросшие ивой острова. Река разделяется как бы на два мелководных русла. Кир вспомнил неприятный эпизод про эти островки.

Было это в мае:

Вода бывает технически сложная, бывает опасная. Технических сложностей на Чусовой нет, а вот опасностей в период весеннего половодья, хоть отбавляй. Это и навесные мосты, и затопленный кустарник вдоль берегов, и упавшие в воду деревья, и стремительное течение ледяной воды, и широкий разлив реки.

Поход подходил к финалу. На облегченной байдарке Женька вырвался вперёд. (Кто-то должен идти первым.) С Женькой вечно что-нибудь случается. То он пальцы обморозит, то спину рюкзаком до волдырей натрёт… а на этот раз Женька долго решал – как обходить острова, слева или справа. Верхушки кустов на островах находились посередине широко разлившейся реки. Под килем во всех местах было не менее двух метров. Струи мутной талой воды зловеще журчали, плескались и стремительно неслись над затопленными лугами, по кустарникам, вдоль вновь образовавшихся берегов. Пока серьёзно решался столь серьёзный вопрос – куда плыть, течение вынесло байдарку на кусты. Байдарка запуталась в кустах острова. Струя поставила её поперёк, захлестнула, надавила…

Женька и его спутница (на её счастье в гидрокостюме) стояли на перевёрнутой байдарке, запутавшейся в кустах, и держались за вибрирующую верхушку ствола высокой ивы. Вода вокруг клокотала, бурлила, кудрявилась пенными барашками. Женькин рюкзак и спасжилеты быстро уносило течение, а Женька, трясущийся всем телом после ледяной купели, круглыми глазами грустно смотрел на далёкий берег, до которого и в теплой летней воде не каждый сможет доплыть в одежде и болотных сапогах.

Спасработы положительных результатов не дали. Едва Кир снизу, протыкая струю, приближался к объекту, его байдарку разворачивало и переворачивало мощное течение. В байдарку наплескало не одно ведро воды, и всей задницей он чувствовал, как им там «весело», и сколько они смогут ещё продержаться. Встать бортом к борту никак не удавалось. Но даже, если бы удалось встать рядом, весьма проблематична была посадка с воды в байдарку, не перевернув её. Влипли!

На их счастье появился шестивёсельный катамаран. Видя бедственное положение, ребята, обложив разгильдяев густым и грязным матом, бросились на помощь. Команда, напрягаясь изо всех сил, попыталась приблизиться к несчастным. Первые две попытки были тщетны. Только с третьего раза удалось подойти и удержаться в клокочущей воде. Трясущихся всеми поджилками пострадавших, доставили на берег.

«Пронесла нелёгкая. А всё могло бы быть и хуже... Есть всё-таки бог на свете!»

Посёлок Староуткинск, основанный в 1729 году Акинфием Демидовым предстал вскоре перед туристами. Российская провинция – что может сравниться с горечью твоего положения в конце ХХ – в начале ХХI веков! Разве только неперспективные Российские деревни. Нищий, обворованный новоришами народ и беспрестанное циничное словоблудие Вождей-Кормильцев. Еле дышащее и никому ненужное, нерентабельное производство, с изношенным до нельзя и разграбленным оборудованием. Разбитые грязные и пыльные непроезжие дороги. Разваливающиеся жилые и общественные здания. Тотальная безработица. Разруха. Пьяные мужики, измотанные и не по годам состарившиеся женщины, забытые ими дети, праздно болтающиеся по улице. Коммуна выживания. Выживает народ за счёт натурального хозяйства, обмена продуктов труда да случайных шабашек и халтур. Наиболее бойкие, но немногие уезжают на вахтовые заработки в далёкие города, где, за бесценок работая, не отходят от станков и существуют в грязных производственных общагах. Кир сам вырос и живёт не в столице, но при встрече с подобной реальностью никак не может привыкнуть к провинциальной данности и постоянно ужасается увиденому.

А вокруг живописная природа, цветущие июньские луга и бездонное голубое небо над головой. Казалось бы – живи да радуйся!

Да нет и не может быть радости в существующих условиях, когда человек забыт и не нужен, когда мерилом труда является только усталость, когда впереди беспросветное будущее, увязшее в болоте циничного пустословия чиновников, когда всем наплевать на всё, а кому не наплевать – того необходимо в первую очередь опустить до всеобщего уровня. - И не надо политических шор, достаточно экономической и юридической бестолковости да обязанностей без прав.

Нельзя у нас, в Российской провинции, работать и не воровать, жить и не пить или пить не по-чёрному. А когда запьёшь – все проблемы с овчинку.

Назначенцам, чиновникам и иностранцам этого никогда не понять. (Ведь они живут в другом мире, по другим законам.) Они даже неспособны понять того, что им не дано понять, и их учёность да образованность, (если таковые имеются в наличии), в данном случае – бесполезные помощники.

Течение реки уносило лодки дальше, а мимо проносились безжизненные металлоконструкции оборудования остановленного рудника да левый берег реки, превратившийся в свалку производственных отходов.

Пройдя населёнку с элементами цивилизации (наша цивилизация, увы, ассоциируется у меня с техногенной пустыней под факелом трубы Среднеуральского медеплавильного завода СУМЗ, отходы производства которого обильно дополняют химический состав воды реки Чусовой.), долина реки снова приняла живописные первозданные формы и очаровывала путников великолепием новых пейзажей, открывающихся за каждым поворотом русла.

У каждого человека своё представление о красоте. (О вкусах не спорят.) Надо признать ещё и то, что сама красота – дама серьёзная, не всегда откровенная, а в некоторых случаях и непостоянная. Проходишь порой мимо и не замечаешь. Но стоит только, скажем, осветить пейзаж светом заката или солнечными лучами после грозы, сквозь водяную взвесь – всё сразу меняется, наполняется, насыщается, становится прекрасным и неповторимым. Чудо присутствует везде! Взгляните на мир детским взором и сделайте открытие! Чудо в отражении солнечных лучей, играющих в росистых травах на рассвете, чудо в заиндевевших от мороза ветвях ели, чудо в заснеженном лесу Уральских гор, в туманном морозном восходе зимнего солнца, в пылающей листве осеннего пейзажа, в синеве воды красавицы Чусовой. Чудо окружает нас!

Вот таким чудом предстал пред их взором камень Висячий. Низкие лучи солнца в предзакатный час осветили вертикальную стену скалы. Рельеф трещин на светло-серой монументальной застывшей отвесной скале стал чётким, как будто кто-то настроил резкость в оптическом приборе. Листва деревьев, окаймляющих ваяние природы, вспыхнула яркой зеленью. И всё это первозданное величие замерло в синеве безоблачного высокого неба. Лодка плыла по недвижимой глади омута, оставляя за собой бурунчики всклокоченной воды, которые плавными волнами долго разбегались по притихшей реке во все стороны и затухали. В зеркале воды отразился статический прибрежный пейзаж и ожил в плавных волнах притихшей реки, играя световыми оттенками и сверкая искристыми озорными звёздочками солнечных бликов. Движение и покой соединились в гармонию и органично дополнили друг друга.

В селе Чусовом группа решила пополнить свои продовольственные запасы. Сделали остановку. Настоящему россиянину нет необходимости перечислять ассортимент, качество и цены товаров в деревенском ларьке. Это не поддаётся описанию, так как описывать нечего (в рассказе «На Вишеру» написано более подробно), а потому, описав кусты на берегу, они поплыли дальше.

Трёхлитровая банка яблочно-грушевого сока, приобретённого в ларьке, оказалась у Кира в руках. Он достал ножик и, сделав в жестяной крышке два отверстия, приложился губами к одному из отверстий, утолил жажду сладковатой на вкус жидкостью. Банку, чтобы не мешала работать веслом, он передал вперёд, где ёмкость была поставлена на дно лодки. Выпустить из рук весло было невозможно потому, что дно реки было усыпано подводными камнями. Приходилось постоянно отыскивать проход и направлять в него лодку.

Вода в байдарку попадает по разным причинам: капает с вёсел, стекает с ног при посадке, просачивается сквозь швы, конденсируется на оболочке и стекает вниз, и т.п. Так или иначе, а небольшая лужица под банкой на корме является постоянным атрибутом сплава. Передав бразды управления впередисидящему напарнику, Кир, положив весло, увлечённо удалял из байдарки воду. Его телодвижения уже почти заканчивались, когда он ощутил удар по корпусу лодки. Байдарка качнулась и остановилась. Нос задрался вверх, корма опустилась. Так оно и есть. Они прочно сели на камень. На дне лодки снова появилась вода, которая на глазах прибывала. Пропоролись! Мешкать было некогда. Положив всех на дно лодки, Кир раскачал её, оттолкнулся веслом, как шестом от дна реки и течение, развернув судно, стащило их с камня, чуть не опрокинув байдарку. Весла клочили и пенили воду за бортом, байдарка неслась к берегу. Вода в лодке прибывала. Но цвет её был необычный – более тёмный. Возле байдарки откуда-то появились и закружились осы.

– Танька! Ёкарны бабай! Мать твою…! Подними опрокинутую банку с соком и поставь на место!

Присмиревшая Танька, потупившись, смотрела на почти порожнюю трёхлитровую банку.

Семилетняя Инна, допив остатки, изрекла заключение: - «Кончилась сладкая жизнь».

Татьяна сглотнула слюну…

Процедура удаления жидкости из лодки продолжилась.

Эмоции постепенно затихли, и смех, подступивший к горлу, душил «потерпевших».

Оглашая долину дружным ржанием, они плыли дальше, вспоминая в подробностях о только что пережитом.

Деревня Мартьяново и Камень Переволочный – это особенное место на Чусовой. Мартьяновская дуга – в этом месте Чусовая делает пятикилометровую петлю средь полей и лесов и из-за гор, из-за дол возвращается снова на круги своя. Перешеек в месте, разделяющем русло реки, неширок – не более ста метров, но здесь сконцентрировано столько прелести, что не хватит и дня обойти всё, увидеть и даже запечатлеть на фотоплёнку. Такова жизнь. Времени на хорошие дела всегда не хватает, а следует идти за новыми впечатлениями.

Поляна, выбранная для ночёвки, была уютной. Удобный спуск к воде, чуть поодаль в кустарнике звонкий ручеёк с хрустальной ледяной водой. Сосновый лес защищал от ветра и давал топливо для жаркого костра. На ровном зелёном газоне поляны расправили свои паруса разноцветные палатки. Вечер после небольшого дождичка выдался на редкость тихим и спокойным. Солнце уже скрылось за верхушками сосен. Жарко горел большой костёр. Всё было прекрасно. Однако, кровососущим летающим объёктам подобные вечера тоже нравятся. Как только работы по лагерю были закончены, все наконец-то угомонившись, присели и расслабились, летающие объекты густым роем, словно растревоженные осы, слетелись на поляну. Вечерняя тягучая прелесть покоя наполнилась жужжанием, писком, звоном и гулом. Сквозь гул, всё чаще стали слышаться звонкие шлепки ладошек по телу. Как пожалели отдыхающие о том, что никто не догадался прихватить с собой ни мазей, ни аэрозолей! Комары серой тучей покрывали открытые участки кожи, падали десятками в секунду в миски с горячим ужином, оказывались в ложках в момент транспортировки содержимого миски до рта. Мошка вообще остервенела – лезла в глаза, под капюшоны штормовок, в рукава и во все дырки… Всё тело покрылось волдырями и зудилось. Процедура ужина была скоротечна и скомкана до безобразия.

Утром они предстали друг пред другом во всей своей «красе»! Особенно «живописно» выглядела наша безотказная трудяга и хлопотушка Леночка! Глядя на неё, волдыри и укусы на лицах участников казались незначительными пустяками. Искусанное, отёкшее лицо Леночки как бы увеличилось в размерах, глаз не было видно, нос превратился в сливу. Врач- нарколог в это утро был похож на своего пациента после долгого продолжительного запоя, внезапно прерванного. Общепринятыми народными средствами от всех хворей (Одна с перцем, другая без перца и почаще менять.), вернуть её черты лица в обычную миловидную форму не удалось. Однако уже через три дня это была ещё одна тема для острых языков.

… и от утренних отёков, заключили участники, достаточно использовать одно лекарство, многократно проверенное народной практикой. Правда, в одном случае оно действует сразу, в другом – процесс лечения приятно растягивается до трёх дней, но результат изумляет! Симптомы бесследно исчезают! Побочных эффектов по окончанию курса лечения не наблюдается!

Течение реки замедлилось перед поворотом реки. Весла плавно загребали воду. Скальный массив Омутного Камня медленно открывался перед очарованными путниками, впечатляя своим величием, отражаясь в зеркале тёмного глубокого речного омута. Байдарки ткнулись носом в песчаную отмель правого берега. Экипажи спешились и замерли в созерцании открывшегося перед ними вида. Высокая, семидесятиметровая стена с возвышающимися над ней колоннами скальных выступов, вытянулась на крутом повороте реки вдоль правого берега более, чем на полкилометра. Вершину самой высокой скалы завершала развесистая сосна, контрастно вырисовывающаяся на синем фоне неба, придавая картине особый колорит! Необходимо, наверное, быть крайне стоеросовым дедромутантом, чтобы пройти мимо этого чуда природы! За полдня они успели облазать все окрестности. Удивительная панорама просматривается с вершины Камня в ясный летний день! Стоя на вершине, ощущаешь себя парящей птицей над бескрайним простором лесов и полей и синей ленточкой реки, причудливо извивающейся в бескрайних просторах, а тёплый летний ветерок дополняет ощущениё полёта, и раздвигаются горизонты, и нет границ для полёта фантазии, и каждый миг сказочен и неповторим!

Группа стояла напротив камня Афонины брови. Инна всё мечтала поймать большую рыбу. Ей дали удочку, нашли червячков, и она отправилась на берег. Поклёвка была слабая. На крючок цеплялась мелочь. Но намерение семилетнего ребёнка было непреклонно.

Сверху реки послышалось шлёпанье вёсел по воде и голоса. Какая-то запоздавшая группа всё ещё шла на свою поляну для ночёвки. На берегу приостановили телодвижения когда группа проходила мимо лагеря. Затихли. Какой то остряк, увидев ребенка с удочкой, иронично спросил: «Велика ли рыба, девочка?!» Другие члены экипажей ехидно захихикали. Инна, едва дав закончить ему вопрос, громко, но бесхитростно отчеканила: «По пять штук в коробок!»

Над притихшей рекой наступила гробовая тишина. Остряк раскрыл рот и забыл его закрыть.

Течение реки медленно уносило вдаль лодки присмиревших шутников.

Немало чудесных пейзажей пронеслось перед взором за дни сплава по Чусовой. Дни летят быстро, сменяя друг друга в своём круговороте, составляются в неделю, неделя сменяет неделю… заканчивается месяц. Подходит к завершению путешествие.

Увидели друзья и прозрачность студёной воды речки Чизма, и Камень Писаный и крест, поставленный Акинфием Демидовым в честь рождения своего сына. Увидели и устье речки Серебрянка, по которой Ермак Тимофеевич восходил к истокам реки Туры на битву с ордой хана Кучума, отвоёвывая земли Сибирские во благо могущества и процветания государства Российского. Увидели и километровую каменную стену стопятнадцати метрового Камня Великан, окрашенную багрянцем восхода, и яркое цветение июньских лугов, и солнечные клубящиеся туманы летних рассветов над тихой водой, и останки бараков Сталинских поселений, и заброшенные деревни, и современную провинциальную нищету, и многое-многое другое.

Хорошо в тёплые, июльские деньки находиться на просторе красавицы Чусовой! Наблюдать струящуюся за бортом воду, отражающееся и играющее в ней солнце да белые облака, да проплывающие перед взором прибрежные картины: благоухающие разноцветьем в звенящей полуденной тишине луга, суровые Уральские леса и седые непреступные скалы. Или, распластавшись на зелёной полянке, долго глядеть в голубое высокое небо с плывущими в нём пушистыми, словно ватными облаками. Или окунуться в свежую струю воды, а затем упасть на горячий песок косы и вдыхать чистый воздух, настоянный густым ароматом цветущих полей. Или сидеть у горящего костра в синей мгле тихого летнего вечера, слушать переборы гитары и смотреть на яркое, вырывающееся на свободу пламя, на раскалённые угли, на долгую алую зарю, догорающую за горизонтом. Смотреть на выплывающий из-за леса серпик рогатого месяца и на жёлтые звёзды, рассыпанные в бархате тёмного ночного неба. Вдали от суеты, в этом приволье, невольно возникает вопрос: - «зачем ты появился на свет, и для какой цели живёшь, Человече?»

Можно, конечно, сослаться на Творца и его Замысел, но от этого понятнее ничего и ничуть не становиться. Одно ясно, что я – суть таинства Великой Любви Вселенского созидания – творчества, а стало быть, её маленькое подобие, и сдаётся мне, что моя природная задача – возможно максимально вырасти до её форм и объёма.

Природа не лукавит, как юристы, и ограничила человека всего тремя законами.

1. Закон самосохранения.

2. Закон развития популяции.

3. Возможность развития сознания. (Не надо путать с интеллектом. Впрочем, одно без другого невозможно.)

Первые два закона, хоть и не просты, но более-менее понятны каждому, а вот что такое сознание? – Знание сути причины. Осознанная совокупность ощущений, чувств в каждой конкретной ситуации, и реакция личности в динамике развития действий во времени. Бесконечный процесс осознания личностью каждого проживаемого момента и творческая реализация во благо развития себя и всего того, что её окружает, не ущемляя ничьи интересы, так как, в природе нет мелочей. Всё, что нас окружает равновелико – будь то гора или песчинка, океан или дождевая капелька, человек или инфузория, эмоция или революция, планета или клетка организма. Одно без другого не может существовать, и никуда не может исчезнуть бесследно, а стало быть - это есть части одной целостности.

Человек – творение природы. Как высшая форма творчества, он задуман для того, чтобы сохранить и продолжить этот прекрасный мир. Человек ответственен не перед обществом и вождями, с их законами, (хоть эти законы он и обязан учитывать), а перед Причиной рода – за свои действия и поступки. В том случае, когда развитие соответствует Причине, происходит рост и созидание личности и всего сущего вокруг её. И цветёт земля, и счастливо улыбаются люди, а Человек ощущает, чувствует и осознаёт что творит.

Есть неизлечимая и заразная болезнь – жизнь, передающаяся половым путём, в ста процентах случаев со смертельным исходом. Всё, что создано руками человека, рано или поздно разрушит и уничтожит время. Что может оставить после себя человек? Что может сохраниться после жизни каждого конкретного человека? – Только его информационно-гуманитарное поле, только его духовный облик. Только на этом поле тонких энергий движения души строится дом творчества и растёт дерево знаний, и воспитывается сын Человеческий. Только плоды, выросшие в райских садах наших душ, являются нашим наследием.

Всё остальное – дерьмо, которое способен создать, сколько угодно, каждый желающий, обучившийся элементарным основам ремесла. Невозможно воспитать человека, удалив его от природы, спрятав в серых пещерах городов, остервенело вдалбливая ему в мозги только ремесло, закон, право, этикет и моральный кодекс. Подобное порождает только подобное – и создаются раболепские отношения, и неограниченные желания, и экологически опасные производства, и оружие массового уничтожения. И нет уже Божественного подобия, и путь человеческий оказывается противоположным пути Творца, и расплачивается человечество своим здоровьем и самой жизнью за свои деяния, не осознавая что творит. И всё никчемушнее оказывается и жизнь, и труд, и общение с другими людьми заменяется часовым трёпом на лавочке, или по телефону, и нет уже ни творчества, ни познания нового, нет открытия и откровения, нет радости, нет счастья.

Как хорошо, что есть у нас ещё нетронутые цивилизацией уголки. Хорошо, что есть пока ещё возможность хоть раз в году, хоть ненадолго, выбраться из суеты и отдохнуть душой в райских пущах Уральской природы, сонастроиться с жизнью, стать самим собой. А воды реки утекают вдаль и уносят всё, что прошло. Каждый прожитый миг неповторим, как вода в реке, и если он прожит и осознан, то не остаётся, ТОЙ мучительной боли за бесцельно прожитые годы.

Плывут в небе облака и зеленеют травы, и каждое утро встаёт над землёй солнце и начинается новый день, и открываются новые горизонты, начинаются новые приключения, делаются пусть маленькие, пусть только для самого себя, открытия. Жизнь как река бурлит, разливается и уносится вдаль, в новые неведомые просторы и впадает в безбрежный океан, сливается с великим множеством других жизней, именуемых Человечество, живущее на прекрасной планете Земля.

Июль 1998 г.